На выставке «Мертвые учат живых» не пластиковые манекены, а самые настоящие тела, кости и препарированные органы. Что не «экспонат», то патология. Черные легкие курильщика, чуть дальше — печень, пораженная раком, затем саркома. Даже бывалые патологоанатомы, увидев выставку, начали спорить: а так ли совершенно человеческое тело?
«Мы делаем из трупа сказку» Выставка анатомических фигур работает в одном из самых модных и дорогих салонов города. В зале — приятный полумрак. За витринами стоят желтоватые модели. Когда-то они гуляли по улицам, ходили в гости. Теперь приходят к ним.
— Мы делаем из мертвого тела сказку, — говорит создатель выставки академик Российской военно-медицинской академии Иван Гайворонский. — Если мы получаем интересный объект, то вкладываем в него всю свою душу, любовь. А иначе никак. Когда работаю, забываю про все. Иногда остаюсь на ночь. Бросать это дело на половине нельзя. К утру все просто сгниет, разложится. Впрочем, у профессора Гайворонского не разлагается ничего. Он изобрел совершенно новую технологию бальзамирования. Сначала с помощью специальных препаратов анатом обезвоживает тело, а на «освободившееся» место впрыскивает полимеры — силикон, каучук. В итоге орган, не меняя своего вида и цвета, затвердевает. Формалин, неприятные запахи и отталкивающий вид остались в прошлом. Теперь экспонаты можно даже потрогать руками, а храниться они будут вечно.
Человек должен знать свое место — Я люблю все эти объекты, — произносит профессор Гайворонский и долго смотрит на редкий экспонат — огромный килограммовый камень в лопнувшем мочевом пузыре. Потом продолжает: — Вот посмотрите, рак печени: опухоль поразила весь орган. Такого нет ни в одном музее мира. А вот рак желудка, легкого…
Вскрыв сотни тел, увидев раковые опухоли, жуткие кровоизлияния, Иван Гайворонский по-прежнему уверен, что нет ничего совершеннее человеческого организма.
— Мы сделаны с 10-кратным запасом, — считает профессор. — Даже биоинженеры изучают человека и пытаются создать что-то похожее. Например, мосты — это конструкция костных структур. Колонны сделаны по тому же принципу, что и наши кости.
Впрочем, далеко не все патологоанатомы поют человеку дифирамбы. Некоторые медики даже считают, что мы не более чем контейнеры, в которых размножаются бактерии и микроорганизмы.
— Надо видеть свое место в иерархии жизни, — считает Валерий Михайлов. — Мы перерабатываем фрукты и овощи. А растения в это время фотосинтезом занимаются. Мы вообще крайне уязвимы. В природе есть намного более приспособленные существа. Например, бактерии. Некоторые прекрасно себя чувствуют даже при температуре +95 градусов.
Есть даже такая теория, что именно бактерии нами движут. Якобы своими выделениями они, возможно, способны влиять на наше сознание. Они идеальны, совершенны. А мы — нечто громоздкое. — А как же разум? Человек все-таки умнее бактерий и животных…
— Разум… Меня поразил такой факт, — тут же отвечает Валерий Михайлов. — Трава чувствует, когда к ней приближается человек. Если в одном конце поля начинают косить, то растения друг другу посылают электрический сигнал об опасности. У него есть даже запах. Это запах свежескошенной травы…
Примеров «ума» растений и насекомых, оказывается, тысячи. Немалой «смекалкой» обладает куст картофеля. Когда колорадский жук начинает поедать лист, клетки растения тут же вырабатывают специальное вещество. Оно не убивает жука, но зато блокирует его пищеварение. Насекомое в приступе тошноты падает вниз. Придя в себя, жук вновь спешит за «обедом». Но для еды он выбирает свежий лист, в котором пока нет и капли яда. — Мы откроем совершенство одноклеточных только тогда, когда спустимся с небес на землю и предположим, что они не так и глупы, — считает патологоанатом Михайлов. — Знаете, есть интересный факт о бабочке. Летучая мышь пыталась ловить ее ультразвуком. Бабочка в ответ стала излучать точно такой же сигнал. Мышь была в недоумении. А насекомое ни много ни мало создавало помехи, которые мы, люди, только недавно открыли в радиоэлектронике.
У каждого из нас — 20 патологий Патологоанатомы не скрывают: в последнее время организм людей дает сбои. Все чаще врачи обнаруживают самые страшные патологии. На первом месте по популярности — атеросклероз, затем инсульты и кровоизлияния.
— Патологий у нас очень много, — не скрывает профессор Иван Гайворонский. — Часть из них — врожденные. Но и это еще не все. Плохая экология, стрессы, неправильное питание — все это убивает нашу иммунную систему. В итоге мы имеем дело с опухолями, саркомами, которые развиваются за месяц!
— С годами мы не становимся здоровее и лучше. У каждого человека как минимум 20 патологий, — добавляет Валерий Михайлов. — Плюс каждый год появляются все новые инфекции, с которыми не могут бороться даже самые современные лекарства. Но и это еще не все. Ученые с ужасом ожидают последствий нашего потепления. У нас есть кладбища, где захоронены умершие от оспы. Не дай бог из-за изменения климата инфекция вырвется на свободу. Ни о каком человеческом совершенстве тогда и речи идти не будет.
Годами препарируя тела, вскрывая внутренности умерших от болезней людей, Валерий Михайлов пришел к простому выводу: жизнь даже здорового человека держится на волоске.
— Любое повреждение маленького сосуда диаметром в 2–3 миллиметра может привести к инсульту, — с сожалением говорит анатом. — Лично я радуюсь каждому своему дню.
Помочь человеку с его несовершенным иммунитетом могут именно патологоанатомы. Ночами просиживая над трупами, они собирают информацию о болезнях, уродствах и патологиях.
— На Западе могут позволить себе роскошь не вскрывать человека, — объясняет Валерий Михайлов. — У нас — нет. В США врачи с помощью приборов настолько детально изучают болезнь, что патологоанатомам не остается никакой работы. У нас же на это не хватает денег. Поэтому мы призываем людей не отказываться от вскрытия. Это в России пока незаменимый источник информации…
Катерина Кузнецова
Кстати
Анатомов мучает бронхит Проводя вскрытия, сами анатомы теряют в операционной свое здоровье. Даже перчатки и противогаз не спасают врачей от профессиональных болезней. У каждого второго «вскрывателя» — тяжелый бронхит. У многих — аллергия.
— Я не могу сказать, что я фанат своего дела, — говорит Валерий Михайлов. — Помню, как в первый раз увидел ногу в формалине. Она была еще даже с кожей. Такая красивая длинная нога. Я потом неделю отходил. По молодости мне снились трупы, по ночам я видел, как препарировал своих друзей. Но это моя работа. Пусть за нее не много платят. Но кто, кроме нас с коллегами, будет это делать? Статья "МК" в Питере" от 27/10/2010
